— Это наша клятва, — говорила Анаджин. — В ней говорится о неустанном поиске. О несгибаемом желании исцелить веру, даже если это случится не на твоем веку.
Рейтер прижал ухо к стене, прислушиваясь. От неудобной позы болела спина. Голос женщины-крестоносца звучал приглушенно, но слова можно было различить даже сквозь закрытую дверь. Двадцать лет назад, когда трактир отстраивали заново, стены пришлось сделать тоньше, чем прежде. Чтобы заплатить за материалы и работу, он продал половину участка. Многим пожертвовал. Но былую славу трактиру уж не вернуть никогда.
— Кажется, я поняла, — ответила Лильса.
Она не видела Анаджин с тех пор, как была маленькой девочкой, и была счастлива встретить ее снова. Вот уже несколько дней напролет они беседовали дотемна.
— Вами движет не надежда, а цель. Вот почему вы передаете друг другу имя самого первого крестоносца в цепочке. Таким образом вы чтите жертву, принесенную им во имя цели.
— Это одна из причин, — сказала Анаджин.
Желудок Рейтера скрутило. Скрипнув суставами, он тихонько сел на ступеньку. Они не должны знать, что он подслушивал. Его пальцы, скрюченные от старости, сжимались в кулаки, сердце колотилось, пот выступил на лбу.
— Лильса, ты правда готова посвятить себя служению? Однажды наставница сказала мне, что, сделав выбор, ты можешь принимать или проклинать его, но никогда не должна жалеть о нем. Наша жизнь часто обрывается преждевременно, а те немногие годы, что нам отпущены, наполнены многими трудностями.
— Да, — твердо ответила Лильса. Рейтер зажмурился и приглушенно застонал. — Я хочу отправиться с тобой на поиски, чтобы...
Она ненадолго умолкла.
— А куда мы пойдем?
— Честно сказать, за последние дни мне пришлось круто поменять планы, — призналась Анаджин. — До меня дошли слухи, что недалеко от Нового Тристрама с неба упала звезда, и теперь город осаждают кошмарные твари. Думаю, другие крестоносцы уже в пути; мы тоже постараемся принести хоть какую-нибудь пользу.
Лильса восхищенно захлопала в ладоши. Дверь библиотеки распахнулась, Рейтер проворно вскочил и притворился, что просто шел мимо, в главный зал. Он пытался скрыть свой страх. Тысячи слов вихрем крутились у него в голове: увещевания, предупреждения, запреты, ультиматумы... Все, что могло бы заставить Лильсу отказаться от безрассудного решения и взглянуть на жизнь разумно.
Но он знал, что ему никогда не хватит смелости высказать ей все это.
— Отец! — воскликнула Лильса. — Мне нужно сказать тебе одну важную вещь.
— Да уж, пожалуй, — обреченно ответил Рейтер.